Alexander Kiss - Chapter 4: Eсли Ты - Жонглер (English Version) lyrics

Горжусь, когда поставивший рекорд Уже опять волнуется на старте Успеху своему наперекор. Евг. Долматовский После освобождения наших манежей от засилья иностранных исполнителей советский цирк стал обретать свой исполнительский стиль. Этот процесс, естественно, коснулся и жанра жонглирования. Ведущее место среди новаторов занял Константин Никольский, который в значительной мере революционизировал классическое жонглирование. Он решительно отказался от традиционного заполнения манежа реквизитом. В осуществлении задуманных им планов активное участие приняли групповые жонглеры братья Ширман. Выбегая в манеж, Никольский делал рундат, флик-фляк, сальто-мортале, ловил палочки, брошенные униформистом с переднего выхода, и начинал жонглировать. После трюков с четырьмя палочками он принимал пятую и жонглировал каскадом. В Москве, на юбилейном представлении в честь двадцатилетия советского цирка, Никольский еще более усложнил созданный им трюк — полтора раза выбросил каскадом шесть палочек. Заканчивая комбинацию, артист делал боковое (арабское) сальто-мортале по направлению к боковому выходу и ловил летящие оттуда тарелки. Он хорошо жонглировал шестью и два-три раза выбрасывал восемь тарелок. Никольский первый начал поочередно отбивать лбом два мяча — до сего дня этот трюк никто лучше его не исполняет. Даже на представлении он отбивал мячи до пятидесяти-шестидесяти раз, а с 1947 года стал поочередно отбивать лбом три мяча по шесть-десять раз. По ходу номера он исполнял трюк, связанный с эквилибристикой: в стойке на руке на тросточке, укрепленной на пьедестале, крутил обручи на другой руке и ноге. Заканчивая выступление, Никольский ловил на зубник мячи, поочередно бросаемые с трех концов униформистами, делая перед этим то колесо, то арабское сальто-мортале. Затем он поворачивался в сторону артистического выхода, лбом отбивал мяч вверх и вперед, исполнял кульбит и ловил мяч на зубник. И так три раза. У форганга артист выбрасывал мяч и зубник, делал переднее сальто-мортале. Впоследствии он стал заканчивать номер новым трюком — жонглировал каскадом четырьмя факелами с двусторонним разноцветным пламенем *. Акробатика связывала элементы номера Никольского в единое целое, и благодаря этому он приобрел яркую окраску; умелое сочетание различных изобразительных средств способствовало успешному решению художественной задачи. Не случайно Константин Никольский первым среди жонглеров был удостоен в 1939 году почетного звания заслуженного артиста РСФСР и награжден орденом Трудового Красного Знамени. В конце тридцатых годов в нашем цирке появились соло-жонглеры Зиновий Махлин и Николай Барзилович. В основном они работали с мячами и зубниками: катали мячи по рукам, лицу и голове; с шеи пускали мяч по спине, делали кульбит, пропуская мяч между ног; катали его по животу, груди и принимали на лоб. Двумя руками они крутили большой мяч, по которому в обратном направлении катился маленький. Свои выступления Махлин и Барзилович заканчивали тем, что ловили на зубник мячи, бросаемые зрителями. Виктор Рославлев (Бор-Тар) бросил вызов иностранному жонглеру Коданти и из этого поединка вышел победителем, значительно усложнив увиденные у зарубежного гостя трюки и создав новые. Виктор хорошо жонглировал шестью тарелками. Кидая попарно четыре тарелки, он делал на выступлении по десяти пируэтов. * Идея зажечь факел с двух сторон принадлежит жонглеру Игорю Коваленко, который первым исполнил этот трюк. Правда, с тремя факелами. Выбрасывая две тарелки вверх и вперед, Рославлев с двумя делал кульбит, ловил тарелки и продолжал жонглировать; также попарно жонглировал тарелками из-за спины через темп. Он хорошо катал мяч по лицу, голове, рукам; выстраивал из мячей большие пирамиды, но без особых «приспособлений», которые были у Труцци. Прекрасными жонглерами зарекомендовали себя Александр и Виктор Сазоновы. Несмотря на то, что они выступали вдвоем, одинаковых трюков у них не было. Это открывало широкий простор для поисков неиспользованных возможностей жанра. Номер был сочным и динамичным. Александр жонглировал пятью факелами. Виктор с четырьмя палочками делал пируэты (две в воздухе — с двумя пируэт, четыре в воздухе — пируэт и продолжение жонглирования). Кинув высоко две палочки четверными оборотами, он подпрыгивал и одновременно из-под двух ног выкидывал следующую пару палочек. И опять продолжал жонглировать. В номере Сазоновых были трюки и менее сильные, но всегда покоряла блестящая школа артистов, отточенность и легкость их движений. Работая в то время в номере Бор-Кисс, я усиленно готовился к сольному жонглированию и не пропускал ни одного выступления Сазоновых. В годы Отечественной войны Виктор погиб в боях под Сталинградом, а Александр после смерти брата избрал другой жанр. В 1939 году был просмотрен и одобрен комиссией наш номер — номер Виолетты и Александра Кисс. Автором и режиссером его был наш отец. Об этом номере мне хотелось бы рассказать подробнее. Манеж представлял собой детскую комнату: стол, тумбочка с цветами, стул, кушетка. На них лежали различные (правда, бутафорские) предметы. Это был наш реквизит. Мы разыгрывали сценку очередной размолвки между братом и сестрой, которые нередко случаются в любой семье. Виолетта с большим бантом в волосах выбегала на манеж, спасаясь от моего преследования. Играла она девочку с характером, которая при случае может дать сдачу любому мальчишке. Кстати, изображала она свою героиню без всяких усилий, так как играла саму себя. Виолетта легко увертывалась от меня, швыряя подушки, которые хватала с кушетки. Со стола летели большие карандаши и мяч. Я ловил их, но вместо того, чтобы бросать обратно, как бы невзначай начинал жонглировать. Такова была завязка номера. Шла первая комбинация с четырьмя палочками и мячом. Виолетта с интересом следила за моими упражнениями. Всем своим видом она показывала, что даже не подозревала за мной, забиякой, таких способностей и готова не только помириться со мной, но и вместе поиграть. Хотя бы в серсо (кстати, незаслуженно забытая игра)... Над манежем проносились обручи, слетавшие с наших шпаг. Постепенно я собирал их, ставил шпагу на лоб и жонглировал шестью кольцами, после чего великодушно возвращал их, накидывая на шпагу сестры... В номере было много игровых моментов, которые оправдывали исполнение того или иного трюка, связывали их в единое целое, имевшее не только завязку, кульминацию и развязку, но и сквозной сюжет. Вряд ли стоит детально все описывать. Целесообразнее, мне кажется, остановиться на некоторых новых трюках и комбинациях, которые складывались из них. Трюк в цирке равносилен слову, сочетание их в определенной связи рождает фразы. Так вот о «словах» и «фразах», с которыми мы вступили в манеж. Сестра ложилась на кушетку как бы отдохнуть после беготни и возни со мной, я же не унимался и бросал в ее сторону тумбочку из-под цветов. Она защищалась ногами, к которым тумбочка словно приклеивалась. Виолетта жонглировала ею. Потом сестра стояла у меня на голове в стойке на двух руках, а я жонглировал четырьмя палочками. Затем я вставал на катушку (выточенный из дерева валик диаметром 15—25 сантиметров, на который кладется дощечка) и, держа на лбу баланс, жонглировал пятью палочками. В финале жонглировал из-за спины тремя факелами в такт музыке, мелодию которой играла на саксофоне Виолетта. В основном номер слагался из трюков, которые никем и никогда не исполнялись. Наш отец, прошедший большую школу в дореволюционном и советском цирках, еще в детстве внушил нам, что заимствование чужих трюков равносильно поступку карманного воришки. Стать на такой путь, говорил он, может лишь человек, потерявший уважение и к себе и к своей профессии, забывший о высоком звании советского артиста. Он учил нас глубокому пониманию традиций цирка, духа времени, без чего невозможно новаторство. В жизни случалось всякое, бывало трудно и физически и морально. Но мы никогда не шли на компромиссы, не искали обходных путей. Да и вряд ли приведут они к настоящему искусству! Мы боялись всего легкого, связанного с дешевым эффектом. Поэтому и избрали дорогу длиною в четверть века. И мы счастливы, если на этой дороге нам удалось расставить пусть скромные, но новые вехи. Виолетта в стойке на одной руке у меня на голове вращала ногами полутораметровую металлическую штангу, а на второй руке — обруч (я в это время, жонглируя четырьмя палочками, делал полпируэта и быстро шел к форгангу). Ею же создан другой уникальный трюк — в стойке на двух руках у меня на голове, не видя предмета, она жонглировала ногами металлическим бочонком, подбрасывая и переворачивая его с бока на бок, с дна на бок и с дна на дно. Эти трюки никогда не исполнялись не только женщиной, но и мужчиной. Помню, когда Виолетта начинала в 1941 году репетировать трюк с бочонком, многие маститые мастера цирка попросту не верили, что она когда-либо добьется успеха. А Виолетта демонстрировала этот сложнейший трюк не только в стойке у меня на голове, но и на кубиках, что значительно сложнее. Позже она этот же трюк исполняла в стойке на одной руке. Настойчиво искал новое и я. Жонглировать пятью палочками трудно: при их броске, как известно, надо точно рассчитать количество оборотов в воздухе. Но мне хотелось трудное усложнить более трудным. Вера в свои силы, настойчивость, усиленные репетиции принесли желанный результат: родились новые трюки. В большой композиции, начинающейся жонглированием шестью палочками (с переходом на пять), я исполняю следующие трюки: кидаю двумя руками пять палочек из-под ног; не останавливаясь, одну палочку ставлю на лоб — жонглируя четырьмя; затем кидаю пять палочек из-за спины с одной (веером) и с двух рук. Последний трюк зрители увидели только в 1962 году, хотя репетировать его я начал давно — лет пятнадцать назад. Очень труден был переход с жонглирования двойными оборотами спереди на тройные обороты из-за спины, не говоря уже о фиксировании самого трюка. Трюк долго не получался. Анализируя потом бесконечные неудачи, я понял, что все дело в темпе — впереди требуется более быстрый, чем сзади. Сложность усугублялась тем, что из-за спины палочки нужно было выбросить медленнее, но выше. Успех зависел буквально от сантиметра и доли секунды. Очень важно было отработать взмах до предельной точности, добиться сохранения ритма. Хотя теоретически задача была ясна, практически я продолжал топтаться на месте. И как-то так получилось, что я смалодушничал и бросил репетировать, почти утратив веру в успех. Тем более, что оказался перед выбором: или в кратчайший срок завершить работу над тремя новыми трюками и обогатить ими номер, или продолжать биться с «неподдающимися» пятью палочками. Я выбрал первое... Летом 1962 года мы приехали с Виолеттой на гастроли в Румынию. Наше выступление прошло хорошо. После спектакля гардеробную заполнили зарубежные артисты, горячо поздравляли нас с успехом. Особенно восхищался Рёлинг, жонглер из ГДР. «Я объездил почти весь мир, — говорил он, — но ничего подобного не видел». Сказать, что мне было неприятно слышать это, — значит сказать неправду. На его вопрос, что готовлю нового, ответил приглашением на репетицию. Показал ему новый трюк, который хотел скоро выпустить: жонглирование семью обручами с одновременным отбиванием лбом прыгающего баланса. Рёлингу он понравился : — Еще! Тогда рассказал, что есть трюк, который я бросил репетировать, разуверившись в возможности безошибочного исполнения. Конечно, мой коллега захотел его увидеть. Я начал жонглировать пятью палочками из-за спины. С третьей попытки выкинул десять-темп, то есть пятьдесят раз. В восторге Рёлинг бросился меня обнимать. Но самое любопытное было потом. Рёлинг сказал, что едет в большое гастрольное турне по Европе и будет «делать мне рекламу», рассказывая всем жонглерам и антрепренерам, что видел, как Александр Кисс кидает пять палочек из-за спины. Я просил его не делать этого, так как не собирался пускать трюк в работу, но он и слушать не хотел. Волей-неволей пришлось снова вернуться к репетициям и довести дело до конца. Возможно, если бы внимание было сосредоточено только на работе с палочками, успех пришел бы значительно раньше. Но поиски нового, развитие и совершенствование старого шли во всех звеньях номера. Совершенные комбинации, логически развивающиеся в соответствии с нашими замыслами,— не самоцель; ловкость, умение бросать и ловить предметы можно демонстрировать и на более простых трюках. Мы же стремились создать законченное художественное произведение, своеобразный гимн неутомимому, вечно ищущему и побеждающему человеку-творцу. Высокая цель звала к непрерывным поискам... Вот как последовательно совершенствовалась, к примеру, комбинация с обручами. В первоначальном варианте я жонглировал шестью обручами, балансируя на лбу шпагу. Решил добавить еще один. Непосвященный, возможно, пожмет плечами: что здесь такого — где шесть, там и семь. Хотя обручами жонглировать легче, чем палочками, они принесли мне много хлопот и огорчений. Единоборство с «лишним», седьмым, обручем потребовало и большего внимания и напряжения воли. Я приручал его, как дикого зверька, который впервые попал в руки дрессировщика. И в конце концов добился своего. Одновременно не оставлял жонглирования шестью обручами, только теперь еще и отбивал лбом мяч. Из этого трюка родился новый, еще более сложный. Балансируя на лбу подставку с мячом и жонглируя шестью обручами, я резко выбивал подставку, мяч падал мне на лоб, а работа продолжалась без малейшего нарушения темпа и ритма. Постепенно задания все более и более усложнялись. Во время жонглирования шестью обручами я балансировал на лбу две подставки, стоящие одна на другой и увенчанные мячом. Затем выбивал нижнюю и принимал на лоб верхнюю подставку; не прекращая жонглирования, снова выбивал подставку и принимал мяч. Наконец, и его отбивал назад. В руках оставались кольца... Собрать их и на этом закончить комбинацию? Бледно, стандартно. А что, если усложнить заключительный этап жонглирования пируэтами? Некоторым артистам удавалось, пока два обруча в воздухе, а два в руках, сделать пируэт. Но у меня-то их шесть! Может быть, увеличить высоту выброски? Тогда, пока две пары будут в воздухе, я успею сделать пируэт. Долго он мне не давался, но со временем я добился своего. И в этой комбинации количество бросков достигало ста. Многие годы ушли на подготовку и шлифовку трюка, сочетающего высшие достижения в области жонглирования и эквилибристики. На крохотной площадочке полутораметрового пьедестала свободно катается металлическая катушка. Стоя на ней, я балансирую на лбу двухметровый перш с мячом на вершине и одновременно жонглирую восемью обручами. Во время выступления делаю шестнадцать — двадцать четыре броска, на репетициях — до ста. Больших усилий стоил нам и финальный трюк номера. На плечах я балансирую перш, на котором повисает вниз головой Виолетта. Она крутит двухметровый горящий с обоих концов факел, который я снизу забрасываю ей на ноги, а я жонглирую пятью факелами. Когда-то я записал в свой дневник слова философа Дидро, которые встретил в одной из книг: «Сначала я обдумываю, могу ли я выполнить данное дело лучше, чем кто-либо другой, и затем принимаюсь за работу. При малейшем подозрении, что это дело другой может выполнить лучше меня, я от него отказываюсь, ибо главное не в том, чтобы это сделал я, а в том, чтобы было сделано хорошо». Да, это главное! Ведь жонглирование, как никакой другой цирковой жанр, предоставляет неограниченные возможности для поисков и экспериментов. Может быть, я чрезмерно превозношу свою профессию, но иначе не могу. Относись я к ней по-иному, наверняка спасовал бы перед трудностями и стал кем угодно, но не жонглером... Поиски своего неповторимого лица в искусстве чаще всего приносят успех. В пятидесятых годах уверенно заявила о себе молодая Нази Ширай — дочь известных артистов цирка Марии и Александра Ширай. Нази выступала вначале в курдском костюме, позже — в армянском. Реквизит был оформлен в национальном стиле. Начинала она номер с жонглирования пятью шариками-кометами (их называют так за приделанные хвосты из шелка). Бросать их надо высоко, чтобы хвосты раскрылись. Жонглировать такими шариками труднее, чем обычными, но зрелищно эффектнее. Нази первая из женщин начала свободно жонглировать семью обручами, шестью тамбуринами (с четырьмя она делала пируэты) и пятью факелами. Альберт и Алла ПетровскиеАльберт и Алла Петровские Сильный трюк — катание по вытянутым рукам двух тамбуринов, одновременно пущенных с ладоней навстречу один другому. Нази хорошо жонглировала семью-восемью шариками, девять — выбрасывала. Позднее некоторые трюки она соединила с национальным танцем, что намного усложнило их исполнение, сделало номер интересней и ярче. В настоящее время хорошей техники жонглирования среди женщин добилась выпускница циркового училища Майя Рубцова. В работе она бросает семь обручей с балансом, пять булав; жонглируя тремя булавами и подбрасывая их вверх, делает пируэты. Трюк жонглирования (подбрасывания) булав ногами Рубцова усложнила тем, что во время его исполнения она поднимается по лестнице на пьедестал. В 1947 году на манеже появился соло-жонглер Иван Хромов (из училища он был выпущен с номером парного жонглирования, оформленного в индийском стиле). Хромов способный жонглер, и обидно, что лучшие его годы ушли на повторение уже существующего и найденного. У меня такое впечатление, что Хромов так никогда и не познал радости художника-творца. Описывать его номер нет смысла, ибо построен он на трюках, заимствованных у различных исполнителей. За ним по пути бездумного копирования пошли и некоторые другие молодые жонглеры, и это привело к тому, что в ряде номеров нашего жанра все чаще и чаще стали встречаться одинаковые трюки. Игорь Коваленко представляет третье поколение жонглеров (его дед и отец выступали в этом жанре). Основная часть его работы построена на жонглировании одной рукой. Он очень высоко кидает от трех до пяти тарелок и выбрасывает шесть. Его выступление ничем не напоминает уже существующие номера. И это ценно. За последнее время из стен циркового училища вышли способные соло-жонглеры — Валентин Воробьев, Юрий Бирюков, Борис Евграфов и другие. Педагоги преподали им необходимые основы профессиональных навыков и знаний, а они — и это правильно! — обогащают свои номера новыми трюками, идут по единственно возможному в искусстве пути. Валентин, жонглируя семью обручами, поочередно надевает их на шею. Юрий делает сальто-мортале с зажатым между ног мячом, выпускает его во время верхнего положения ног, а затем, став на манеж, принимает мяч на лоб. Борис жонглирует пятью палочками и одновременно отбивает мяч лбом. Эдуард Аберт, несмотря на то, что выступает в групповом номере, большую часть времени солирует. Виртуозно, в стремительном темпе исполняет он комбинацию с тремя булавами: жонглирование между ног, из-за спины под руку, подбрасывание булав подъемами обеих ног. Аберт первым среди советских жонглеров пустил в работу выброску с рук десяти обручей. Да, способных жонглеров у нас немало. И все же, говоря о своих младших товарищах, мне хотелось бы пожелать, чтобы чаще появлялись среди них звезды, сверкающие на жонглерском небосводе. Когда же гореть и дерзать, если не в молодости! Партерным жонглерам посвящено в моих дневниках много страниц и кратки заметки о жонглерах на лошади. Совсем не потому, что они меня меньше интересуют,— просто их не так много. Конных жонглеров не готовят ни в училище, ни в постановочных цирках. А жаль! До недавнего времени на афишах встречались только три имени — Николай Ольховиков, Виктор Вик- торов и Вячеслав Попов. За последние годы к ним прибавились Вячеслав Бекбуди — сын народной артистки Узбекской ССР Лолы Ходжаевой, Игорь Бараненко, Никита Кочаков — в прошлом туркменский джигит, Владимир Теплов — бывший жокей. В тридцатых годах, еще будучи подростком, начал выступать Николай Ольховиков — сын популярных русских артистов Капитолины Бескоровайной и Леонида Ольховикова (Океанос). Уже тогда он исполнял незаурядные трюки. Ольховиков первым начал жонглировать на лошади палочками. Он работал уверенно, красиво, легко. Позже я видел Ольховикова в Московском цирке в расцвете его творчества. Он хорошо жонглировал семью шариками, а с пятью, медленно поворачиваясь, делал полный оборот. Он кидал четыре палочки и мяч, жонглировал пятью ножами, дважды выкидывал шесть палочек, поочередно отбивал ракеткой два теннисных мяча. Балансируя на лбу палочку с крутящимся на верхнем конце мячом, Ольховиков жонглировал четырьмя палочками. Позже палочку заменила двухметровая трубка, на утолщенном конце которой лежала прямоугольная стеклянная пластинка, уставленная четырьмя фужерами и графином с подкрашенной водой. Зафиксировав трюк, артист правой рукой выбивал трубку и ловил стеклянный поднос с посудой. В 1957 году Ольховиков освоил эффектный жокейский трюк — курс. Он с разбега прыгал на спину скачущей лошади и жонглировал тремя факелами. На «да капо» исполнял курс, но уже с большим флагом на трехметровом древке. Николай Ольховиков — бесспорно талантливый, артистичный жонглер. Он автор и создатель нескольких технически сложных трюков, которые принесли ему. заслуженную славу. Молодые артисты Вячеслав Попов и Виктор Викторов, уступая по технике исполнения Ольховикову, повторили некоторые его трюки. Они жонглировали пятью -ножами, пятью палочками (Викторов выкидывал даже шесть), держали на лбу баланс со стеклом и фужерами, крутили рукой обручи со стаканом с водой, жонглировали тремя факелами. В разговорах с ними я убеждал их отказаться от слепого подражания и до некоторой степени, видимо, убедил. При новых встречах меня все более радовали у них поиски своего индивидуального почерка. Вячеслав Попов, например, одной рукой крутит на острие палочки обруч со стаканом воды, а другой жонглирует двумя предметами. Он первым начал жонглировать тремя факелами на лошади, прыгающей через огненные барьеры,— это очень сложный и эффектный трюк. И совсем недавно Попов подготовил еще два новых трюка. В одном случае он зубником подбрасывает куклу, которая делает в воздухе полный оборот, и ловит ее. В другом — артист в специальное приспособление на лбу ловит несколько фужеров, брошенных с манежа ассистентом. У Виктора Викторова лошадь идет быстрее, чем у других жонглеров, что значительно усложняет работу. Маленькие шарики он заменил пятью большими резиновыми мячами, благодаря чему трюк стал более впечатляющим. Крупные предметы вообще всегда выигрышнее мелких, в особенности при жонглировании на лошади, так как они лучше просматриваются. В настоящее время большие надежды подает молодой жонглер на лошади Вячеслав Бекбуди. Он первым стал жонглировать на лошади обручами: до него многие считали это невозможным, так как обручи при движении сильно сносит. В сороковых годах из училища циркового искусства были выпущены Николай Бауман и Метелкин (позже Бауман работал с Петром Золотовым). Артисты держали на лбу балансы, на сходившихся концах которых покоился резервуар с бьющим фонтаном. Лежа голова к голове на двух антиподных подушках, каждый из них на одной ноге крутил многоконечную звездочку, на другой — обруч, в зубнике вращал тарелку, и вперекидку они жонглировали через голову шестью обручами. В номере братьев Ширман-Шар четверо исполнителей жонглировали булавами и большими соломенными шляпами, строясь в линию, веером, крестом и т. д. Став в затылок друг другу, они маршировали к форгангу, одновременно каждый снимал шляпу со своей головы и надевал ее на голову впереди идущего партнера. В основном их трюки были взяты из партерной работы труппы Бор-Кисс. В разные годы цирковое училище выпустило групповых жонглеров Кожуховых, Оскал-Оол, Грачевых и других. Кожуховы почти повторили номер братьев Ширман, несколько усложнив трюки жонглирования булавами, оформленными в виде букетов цветов. Во время переходов от трюка к трюку каждый исполнитель продолжал в быстром темпе жонглировать тремя предметами. Со шляпами они делали то же, что и Ширманы. Выступление группы Оскал-Оол оформлено в национальном тувинском стиле. В начале номера исполнители жонглируют предметами народного обихода, потом перекидываются обручами. Тувинские артисты первыми продемонстрировали новую перекидку тарелками: пятеро становятся через определенные интервалы на барьер манежа и одновременно бросают по высокой траектории друг другу тарелки, которые потом ловит Владимир Оскал-Оол. Высокой техники и завидного темпа в работе добились жонглеры на мачтах Грачевы, что выгодно отличает их номер. Двое в партере жонглируют вперекидку шестью булавами с передачей третьему. Освободившийся быстро взбирается на мачту, вдевает одну ногу в петлю, а другой — упирается в мачту и повисает лицом к манежу. Идет перекидка снизу вверх. Освободившийся быстро взбирается на вторую мачту, принимает такое же положение, как и первый, и начинает жонглировать с ним, а затем и со стоящим в манеже. Последний становится между мачтами, принимает булавы от партнера, который находится впереди, и кидает через себя вверх товарищу, висящему за спиной. В финале номера Грачевы шеренгой маршируют к форгангу, жонглируя в темп двенадцатью булавами. Оригинален единственный в нашем цирке номер Отара Белоусова. Зарубежные артисты пытались создать номер жонглеров на биллиарде, но стол при этом ими почти не использовался, а жонглирование шариками и киями не отличалось от трюков салонных жонглеров. У Белоусова и его партнеров получился яркий темповый номер, он насыщен интересными и свежими трюками, органически связанными между собой. Комическую сцену «У киоска с газированной водой» разыгрывают артисты Лихачевы. Они жонглируют бутафорскими бутылками, двое поочередно быстро кидают тарелки, а комик Н. Лихачев, стоя за прилавком, ловит и складывает их. В программах наших цирков не часто встречаются жонглеры-эксцентрики. И в этом нет ничего удивительного: долгое время их подготовкой никто не занимался, а из старых артистов никого не осталось. И только в послевоенные годы из училища были выпущены Олег Попов и Лев Усачев; студия циркового искусства подготовила номер Людмилы и Германа Отливанник, а Ленинградский цирк — номер Петровских. Олег Попов, стоя на слабонатянутой проволоке, балансирует на лбу тросточку, закидывает на нее большую кепку и жонглирует четырьмя обручами. Затем он снова бросает кепку, которая, послушно перевернувшись в воздухе, надевается на конец тросточки, находящейся за спиной артиста. В поисках головного убора Олег начинает крутиться на проволоке. Следует сказать, что именно в этом номере впервые раскрылось клоунское дарование Попова. В партере он безукоризненно разыгрывает жонглерскую сценку, полную юмора. Попов выходит в костюме повара, неся с собой кастрюльки, вилки, ножи и картошку. Он жонглирует двумя вилками и картошкой; подбрасывает картошку вверх и ловит ее на зубья вилки, находящейся в правой руке; потом вилку с нанизанной картошкой бросает полуторным оборотом и ловит на зубья вилки в левой руке. На указательных пальцах он одновременно крутит две кастрюльки, закидывает одну в другую и с крутящимися кастрюльками уходит с манежа. Каждый шаг, движения корпуса, броски предметов глубоко продуманы артистом и строго сочетаются с музыкой. Есть новые комические трюки в номере Льва Усачева. Артист выходит с чемоданом, превращающимся в стол. Из стола появляются пресс-папье, большая чернильница, подставка для нее и ручка. Это — реквизит. Стоя на пресс-папье, как на катушке, Усачев жонглирует чернильницей, подставкой, ручкой; ловит чернильницу на подставку, а ручка, совершив полный оборот, попадает пером в чернильницу. Стоя на пресс-папье, артист балансирует на лбу на подставке поднос с двумя рюмками, заполненными жидкостью. Затем он подставку выбивает, а поднос с рюмками ловит и делает сальто-мортале на манеж. Людмила и Герман Отливанник — не только комические, но и музыкальные жонглеры. Уже один вид Германа вызывает улыбки и добрый смех. Мелкими торопливыми шажками он семенит по манежу. У него испуганные глаза, высоко поднятые брови; все, что артист делает в манеже, кажется, происходит помимо его воли. Герман и Людмила жонглируют тремя шариками, которые в определенном ритме ударяются по специальному столику. На этом своеобразном металлофоне исполняется мелодия, которую ведет оркестр. Надев оригинальные шляпы с длинными козырьками-лузами и привязанными к ним воздушными шарами, артисты жонглируют шариками, перебрасывая их друг другу движениями головы и ловя в звучащие лузы — раздается новая мелодия. В номере много смешных трюков, придуманных Германом: из носков галош бьют струи воды, большой ключ стреляет — и открывается чемодан. Интересен комический номер, с которым выступают брат и сестра Петровские. В его основе лежит одновременное кручение двенадцати больших тарелок на тонких гибких палочках, вставленных в один ряд на длинном пьедестале. Альберт Петровский не является автором этого номера — он его только несколько усложнил, увеличив количество крутящихся тарелок. Позже он ввел в номер трюки с булавами и обручами (выкидывает девять и десять обручей). Мне кажется, что сочетание противоположных видов жанра — комического и классического — рискованно тем, что мешает зрителю сосредоточить внимание на сложном трюке. Но это поиск нового решения композиции выступления, а он, как известно, всегда мучителен и долог, и наиболее верное решение будет зависеть от вкуса, таланта и трудолюбия артиста. Недавно цирковое училище выпустило Евгения Беляуэра (педагог Фирс Земцев). У молодого артиста высокая техника жонглирования. Конечно, за четыре года занятий, даже при многочасовой тренировке, какая была у Беляуэра, добиться таких результатов невозможно. Секрет в другом: Евгений — сын артистов цирка, и еще до поступления в училище он получил большую подготовку. Это обстоятельство имеет громадное значение, так как у жонглера остается больше времени для освоения сложных трюков. И все-таки четыре года — это очень малый срок для освоения жонглирования различными предметами. Потому, кстати, из училища и выпускаются зачастую жонглеры, добившиеся хорошей техники только с одним видом предметов — булавами или обручами. В основном работа Беляуэра построена на булавах. Четыре булавы он кидает из-за спины, между ног назад, через себя. Выкидывая четыре булавы вверх, Беляуэр делает кульбит и продолжает жонглировать. Артисту, имеющему такую высокую технику и хорошую школу, хотелось бы пожелать большей индивидуальности. В заключение беглого обзора несколько слов о жонглерах-эквилибристах (к ним, кстати, можно отнести и меня с сестрой, так как исполнение нескольких трюков связано у нас со сложной эквилибристикой). На слабо натянутой проволоке жонглирует Герман Резников, на двойной слабо натянутой и вращающейся проволоке — Людмила Логинова и Михаил Лалашвили. С успехом проходит оригинальный номер, который исполняет Николай Столяров. Сидя на одноколесном велосипеде (моноцикле), артист с носка правой ноги забрасывает себе на голову блюдце, на него — чашку, на чашку — опять блюдце и так несколько комплектов. В последнюю чашку забрасываются кусочек сахара и чайная ложка. Впервые у нас появились и жонглеры на льду. Геннадий Будницкий, катаясь по кругу на коньках, жонглирует тремя булавами — одну ставит на лоб на баланс, подсекает ее и в темп ставит следующую. Так же, в движении по кругу, он жонглирует четырьмя булавами — по две в стороны и каскадом. На финал, отступая к форгангу, Будницкий каскадом жонглирует четырьмя факелами. Из циркового училища вышли известные эквилибристы с элементами жонглирования — Шуляковские. Правда, жонглеры-эквилибристы, как правило, не оперируют большим количеством предметов и не исполняют сложных технических трюков. (В данном случае я не говорю о таких выдающихся мастерах этой разновидности жанра, как жонглер на вольностоящей лестнице Зигмунд Черняускас и болгарский жонглер Ангел Божилов, работающий на слабонатянутой проволоке. И тот и другой, балансируя на аппаратах, жонглируют большим количеством предметов.) Даже беглый рассказ о некоторых советских жонглерах свидетельствует о том, какого высокого уровня достиг этот жанр в нашем цирке. Особенно радует, что молодые артисты уверенно и настойчиво продвигаются вперед. Правда, их успехи были бы более ощутимы, если бы молодые жонглеры глубже овладевали основами мастерства, смелее шли дорогой поисков и экспериментов.